Инженер-ракетостроитель Виолетта Вейдельман: Первой космонавткой должна была стать Мисс Россия с русой косой

Само название – Байконур – это оттуда, из секретной службы, было придумано для дезинформации. Географически правильно называть это место Тюро-Там. Виолетта Вейдельман из Новороссийска принимала непосредственное участие в подготовке первого в истории полета человека в космос. Недавно Виолетта Вейдельман была награждена медалью, посвященной 50-летию полета Юрия Гагарина. Виолетта Эрнестовна, вы как оказались на такой работе? Очень просто. По распределению. В 1959 году я окончила Ленинградский электротехнический институт им. Ульянова-Ленина по специальности Автоматика и телемеханика, и меня направили в подмосковный город Подлипки. Там находилось ОКБ-1, которое все мы называли фирмой Королева. После смерти Сергея Павловича Подлипки переименовали в город Королев. Чем пришлось заниматься? Сектор, в который я получила направление, занимался автоматической системой управления кабины пилота и приборного отсека. Вы вряд ли можете себе представить, какая это была важная работа. Любой сбой системы мог привести к гибели космонавтов. Работа была секретной? Разумеется. Запрещено было, кажется, все. Знать имена сотрудников, чем они занимаются, число работающих… Табу было наложено на посещение ресторанов. Считалось, что развязанный алкоголем язык обязательно услышит ухо врага. Страшной тайной были имена кандидатов в космонавты. Я хорошо помню, как к нам приходили три будущих космонавта, а мы лишь после их полетов узнали, что это были Гагарин, Титов и еще кто-то. Среди запретов, утвержденных первым отделом, были и такие, например: обязательно должен быть согласован список гостей, которых ты желаешь пригласить к себе домой. Часто при утверждении такого списка в первом отделе просили добавить еще такого-то человека. Понятно, кем он был. А вот когда будущий космонавт Макаров приглашал к себе на свадьбу, где, кстати, была и я, то ему в первом отделе утверждали список гостей. Что делал у вас Гагарин? Он примерял скафандр, знакомился с системами жизнеобеспечения. Протискивался в шарик, так мы из-за круглой формы называли кабину космонавта. В ней можно было находиться лишь полусидя в кресле. При приземлении из такой кабины Гагарин катапультировался вместе с креслом, а потом на землю спускался на парашюте. Первые космонавты приземлялись не в аппаратах, а на парашютах. Чем вам пришлось заниматься 12 апреля 1961 года? Именно в этот день наша группа работала в двух местах. Половина на космодроме – для обеспечения запуска, а другая половина, в том числе и я, оставалась в цеху. Сергей Павлович Королев очень заботился о безопасности полетов. Поэтому если перед стартом обнаруживалась неисправность, то замене подлежала целиком вся кабина или приборный отсек. Для этого оставшаяся группа и готовила дубликат кабины и приборного отсека. Надо сказать, что очень большое внимание всей космической программе уделял лично Никита Хрущев. Он часто приезжал в нам в ОКБ, требуя каждый раз ускорить работу, боялся, что нас обгонят американцы. Но мы и сами были увлечены своей работой. Достаточно сказать, что последние три месяца вся наша группа вообще не уходила с рабочих мест. Сидели на кофе. Кофе был хороший, натуральный. Спали урывками на чехлах. Сама я жила довольно близко от проходной, иногда убегала домой, заваривала кофе в термосе и возвращалась в цех. После легендарного гагаринского полета у нас на территории состоялся митинг. Это было незабываемое событие. А у нас было чувство страшной усталости и одно желание – выспаться. Как окружающие относились к Королеву? Это был Человек с большой буквы. Сам горел на работе и других заводил. Его невозможно было не уважать. И с ним было очень интересно. Несмотря на то, что больших зарплат тогда у нас не было – инженеры получали по 120 рублей, никто не собирался менять работу. Совещания у него проходили так: чтобы выработать стратегию работы, он проводил опрос, начиная с самого младшего по должности работника. Затем давал слово тем, кто занимал более высокие должности. А в конце, выслушав всех, говорил: решение будет такое-то. И все расходились с воодушевляющей мыслью о личном вкладе в общее дело, хотя решение Королева могло быть неожиданным абсолютно для каждого. Смерть настигла Сергея Павловича в больнице. Перед тем, как туда лечь, он вызвал меня к себе, а я тогда болела пневмонией. Сказал, что как только выйдет из больницы, то непременно отправит меня в санаторий. Но мягким человеком я бы его не назвала. Однажды возникла проблема: как сделать весовую заправку кислорода. Очень высокая погрешность сказывалась при запуске. Тут Королев вызвал Константина Маркса, работавшего начальником отдела, и сказал буквально следующее: С этого момента я изымаю ваш пропуск, будете жить в отделе, пока не решите эту проблему. Приходилось бывать при запуске космического корабля на Байконуре? Да, и неоднократно. Кстати, само название – Байконур – это оттуда, из секретной службы, было придумано для дезинформации. Географически правильно называть это место Тюро-Там. Последний раз я была на старте, когда полетела Терешкова. В памяти остался предстартовый митинг. Первой женщиной-космонавтом должна была стать совсем другая. Терешкова у нее была дублершей. Несостоявшаяся космонавтка была красавица, настоящая Мисс Россия с русой косой. На полигон она тогда прилетела с загипсованной ногой, на костылях. Увы, на тренировке, в последнем прыжке с парашютом она сломала ногу, и поэтому вместо нее полетела Терешкова. Инженеров чем-нибудь наградили за их историческую работу? Да, выдали денежную премию в размере оклада. Чем успевали заниматься, кроме работы? Мы никогда не приходили после работы домой, как положено у всех людей. Нам говорили – у вас ненормированный рабочий день. Зимой иногда удавалось походить на лыжах, вокруг Подлипок тогда еще был чудесный лес. По инициативе Королева у нас на Клязьминском водохранилище открылся свой яхт-клуб. Но в основном вся жизнь была связана с работой. Голова была занята решением постоянно возникающих проблем. Ведь все создавалось впервые. Как долго сохранялся режим секретности? Лет через двадцать после гагаринского полета один наш сотрудник подавал документы на выезд по путевке в Болгарию. Ему ответили, что он не сможет выехать за границу никогда. Я два года назад впервые выехала из страны – в Голландию. А американцы могли нас обогнать, чего так боялся Хрущев? Я думаю, что да, могли. Корни ответа на этот вопрос уходят в 1945 год. Тогда у немцев ракетостроение было самой передовой наукой. Ракетный гений нацистов Вернер фон Браун оказался после войны с основной частью своих специалистов и с большей частью документации в Америке. Сталин понял тогда, что в создании ракет мы проигрываем немцам, и направил большую группу инженеров во главе с Королевым разыскивать оставшуюся документацию и вывозить сохранившиеся ракеты ФАУ-2 с территории Германии. Но американцы из-за недоверия к фон Брауну не позволили ему развернуться как следует. Это дало возможность Королеву с собранным им уникальным коллективом единомышленников выйти вперед. Сколько лет вы проработали в этой структуре? В общей сложности 20 лет. Своеобразной вехой стала смерть Королева. Без него работа как-то вдруг стала неинтересной. После него ОКБ возглавил Василий Мишин. Он сразу начал преобразования. У нас была уже готова автоматическая стыковка на орбите, а новый руководитель посчитал, что она не нужна, решил сразу послать космонавта на недостаточно отработанном корабле. В итоге погиб Комаров. Ужасная смерть. После этого была еще трагическая гибель Волкова, Пацаева и Добровольского. А ведь у Королева ни один космонавт не погиб, при нем не было смертей. Евгений ЛАПИН, газета Новороссийский рабочий.