Маргарита Симоньян: Если бы не Ока, карьеры не было бы

Мне всю жизнь твердили: куда ты лезешь, ничего не получится, как ни старайся. А когда получилось, начали копаться в моей биографии, пытаясь доказать, что это все не просто так. Надо искать возможности Маргарита Симоньян выпустила роман В Москву!. В интервью Огоньку она рассказала о своем пути из Краснодара в Москву, стремительной карьере и канале Russia Today. Один из каналов переправки за границу информации о России — канал Russia Today. Маргарита Симоньян возглавила его в 25 лет, когда за ее плечами уже был президентский пул Путина. Сейчас ей еще нет 30, она главный редактор АНО ТВ-Новости (не только английской, но также арабской и испанской версий канала), член Общественной палаты, где занимается вопросами толерантности, межнациональных отношений и Кавказа, и входит в президентский резерв управленческих кадров. Да вот еще и роман выпустила. Роман, говорит, не автобиографичный, хотя основан на реальных историях и характерах и называется В Москву!. Роман писала 10 лет. О том, что происходило в эти годы в ее собственной жизни, Маргарита Симоньян рассказала Огоньку. — На прошлой неделе вы были председателем жюри конкурса ТЭФИ-Регион в направлении Информационное телевещание и проводили для региональных журналистов тренинг Карьера — от ступени к ступени. О чем вы говорили? — Мне хотелось опровергнуть устоявшееся мнение, что, если у тебя нет блата, преференций, ты никогда ничего не добьешься. Мне всю жизнь твердили: куда ты лезешь, ничего не получится, как ни старайся. А когда получилось, начали копаться в моей биографии, пытаясь доказать, что это все не просто так. Надо искать возможности. Руководительница маленькой телекомпании в Краснодаре разрешала мне брать камеру, чтобы снимать репортажи для федеральных каналов. Отец купил мне Оку, которой на тот момент было 9 лет, и я с оператором пару лет ездила на ней по региону: снимала сюжеты и отправляла их в Москву. Если бы не эта Ока, наверное, такой карьеры бы не было. — В последнее время немало известных тележурналистов сделали карьеру очень рано: в 20-25 лет. Означает ли это, что следующие придут на их должности в 18 лет, а за ними — в 15? — Нет, сейчас, по моим наблюдениям, эта тенденция больше не прослеживается. Я могу процитировать одного известного телевизионного топ-менеджера, который мне сказал: Есть наше поколение, есть ваше, а посерединке никого нет. Я не знаю, с чем это связано. То ли с пресловутыми 90-ми, в которые мы все были детьми. Моя книжка, собственно, об этом. Мы даже по большому счету и не помним эти 90-е. Серьезная жизнь у нас началась в 2000-е. У поколения 90-х, которого почти нет в тележурналистике, что-то не сложилось: кто-то запил, кто-то ушел в другие сферы за большими деньгами. Я стала заведующей корреспондентским бюро ВГТРК в 20 лет. Я сейчас понимаю, как это рано. У меня в подчинении, в частности, находилась корреспондентка Радио России, которой было под 60. Это была стихийная волна: Константин Семин из Екатеринбурга стал собкором в США в 24 года, Саша Тащин — начальником отдела командировок канала Россия в 23 года (сейчас он один из заметных финансовых менеджеров ВГТРК). Дима Медников в 26 лет возглавил канал Вести, а теперь руководит еще и Россией 2 и является заместителем гендиректора ВГТРК. А он меня старше всего на несколько дней. — Если бы Russia Today вещал на русском для своих граждан, эти граждане имели бы более полное (другое) представление о событиях в стране и мире, чем когда они смотрят Первый канал и Россию? — Более полное — точно нет. Мы не рассказываем огромное количество историй, важных для российской аудитории, но неинтересных международной. Другое представление было бы наверняка, в первую очередь о событиях в мире. Мы завоевываем аудиторию благодаря тому, что специально уходим от новостей мейнстрима. Соревноваться с гигантами англоязычного информационного пространства можно только одним способом: давать зрителям то, что ему не дают эти гиганты. Вот, к примеру, мы историю крутили о молодой американской мамаше-военнослужащей, которая с тремя детьми сбежала в Канаду, чтобы ее не послали в Ирак, а Канада решила ее депортировать, и там были акции протеста против этого решения. Тысячи комментов американцев в блогах, в YouTube о том, что нужно теперь смотреть Russia Today, чтобы узнать, что на самом деле происходит в их стране и в мире. Конечно, и мы, и англоязычный мейнстрим даем каждый по-своему тенденциозную информацию. Но у нас, скажем так, другая тенденция. А зрителям этого очень не хватает — другого взгляда на мир. Иначе мы не набирали бы такими темпами аудиторию. — Пресс-релизы канала рисуют радужную картину: число гостиниц, где можно принимать Russia Today, за прошедший год выросло в 23 раза, потенциальная аудитория — почти в два раза. А представление о реальной есть? — Конечно, есть. Мы заказываем исследования у компаний, которые считаются главным (и часто единственным) источником информации об аудитории основных мировых каналов. Это крайне дорогостоящие исследования, поэтому мы их проводим раз в год. Например, по данным Synovate за прошлый год, аудитория нашего канала в шести европейских странах составляет 7 миллионов человек. В Вашингтоне ежесуточная аудитория RT в шесть с половиной раз больше Al Jazeera English, а ежемесячная — в пять раз больше Deutsche Welle (данные Nielsen Media Research, 2009 год). Мы запустили проект, благодаря которому наши новости выходят в эфире более чем 30 телеканалов в 20 странах мира на 13 языках. И количество этих каналов растет в геометрической прогрессии. Это дополнительные десятки миллионов не потенциальных, а абсолютно реальных зрителей. Конечно, они смотрят не весь эфир канала, но самые интересные и важные истории видят. Кроме того, в начале декабря мы стали самым просматриваемым каналом в международном YouTube и два дня держали эту позицию. Сейчас у нас почти 74 миллиона просмотров, и мы стабильно имеем 200 тысяч просмотров в день. А ведь есть еще сайты, которые ежедневно берут у нас сюжеты и тексты и публикуют у себя — в США это дает нам около полутора миллионов дополнительной аудитории каждую неделю. — В январе случился скандал с провокативными баннерами вашего канала, которые висят в Великобритании, а в американских аэропортах их размещать отказались. На одном из плакатов изображены Обама и Ахмадинежад с подписью: Кто представляет большую ядерную угрозу? Человек, который видит это за рубежом, понимает, что российский канал очень лихо обходится с чужими президентами. А почему бы ему так лихо со своим не обходиться? — Это несколько вольная трактовка того, что видит и что думает человек за рубежом. Боюсь, такая трактовка больше соответствует тому, что видят и думают некоторые российские блогеры, устроившие бурное обсуждение наших баннеров. Чтобы понять, что видят и что думают те, к кому эти баннеры обращены, стоит почитать, что пишут они сами на нашем сайте, в YouTube, в блогах. Подавляющее большинство комментов позитивные. Мы не размещали эти баннеры в США, а резонанс такой, как если бы мы потратили десятки миллионов долларов на размещение: о нас написали ведущие англоязычные газеты, журналы, сказало радио и ТВ. Разве это не потрясающий результат рекламной кампании? — В школьные годы по обмену вы учились в Америке, а недавно написали: Наивный американский империализм потратил кучу денег на то, чтобы отобрать по всему СНГ подающих надежды подростков и внедрить их в американское общество. Империалисты думали, что в Америке подростки заразятся демократией и американскими ценностями, вернутся домой и начнут заражать окружающих. Какие недальновидные люди! Все, чем я заразилась, это некоторым скепсисом по поводу демократии и устойчивой неприязнью к американским ценностям. Что вас в демократии не устроило? — Я очень люблю демократию. Правда, я никогда с ней не сталкивалась, только читала о ней в книжках. До настоящей прекрасной демократии, описанной в книжках, и России, и США нужно проделать долгий путь. У кого этот путь дольше, сложно сказать. Но все-таки у нас есть фора: мы строим демократию только двадцать лет, а не двести с лишним. А называть демократией страну, годами ведущую бессмысленные кровавые войны с государствами, на нее не нападавшими, практикующую смертную казнь, имеющую избирательную систему, при которой президентом может стать человек, получивший меньше голосов, чем его соперник, единственную страну в мире, воспользовавшуюся своим ядерным арсеналом, страну, где миллионам недоступно медицинское обслуживание и высшее образование, где СМИ игнорируют любую политическую силу кроме двух по очереди правящих партий,— это, по меньшей мере, несерьезно. — Удержусь и не стану вам ничего рассказывать про нашу демократию... Но не кажется ли вам, что Russia Today занимается примерно тем же, что и те самые империалисты: предлагает зарубежным зрителям наш взгляд на мир, наши ценности и, если можно так сказать, пытается заразить мир нашей суверенной демократией? — Мне так не просто кажется, я об этом говорила с самого начала на всех пресс-конференциях и во всех интервью. Вы правы: мы предлагаем зрителям наш взгляд на мир, наши ценности. И гордимся этим. — К Russia Today многие относятся критически. Репортеры без границ назвали факт создания канала еще одним шагом в деле контроля над информацией со стороны государства. Внутри страны вас упрекают в том, что это пропаганда, что тратите бюджетные средства... Критика в адрес канала не вызывала у вас сомнений в деле, которым вы занимаетесь? — К счастью, я имею доступ не только к источникам критики в адрес канала, но и к источникам похвалы. Вот вы приводите в пример Репортеров без границ, которые нас обругали, но не упоминаете опрос российского общественного мнения в том же году, когда большое количество сограждан назвали наш запуск культурным событием года. Наш фильм о Южной Осетии в прошлом году на заседании в ООН демонстрировали — это разве не отношение? Я уж не говорю об очень уважаемых мной людях, независимых, профессиональных, которые поначалу скептически относились к каналу, а теперь считают его потрясающим достижением. За пять лет я только утвердилась во мнении, что занимаюсь исключительно важным делом. Беседовала Юлия ЛАРИНА, журнал Огонек