Такая работа - жизни спасать

В 2018 году победителем Х Всероссийского фестиваля МЧС России «Созвездие мужества» в номинации «Лучший спасатель» стал сотрудник Адыгейского поисково-спасательного отряда (филиала ЮРПСО МЧС России) Александр Пангани.

На вопрос, почему он выбрал профессию спасателя, Александр отвечает просто - я каждый раз иду на работу с радостью, да и вообще, нужно ведь в этой жизни что-то полезное делать, иначе никак.

Уже 22 года спасатель Александр Пангани занимается полезным делом, работая в Адыгейском ПСО МЧС России, помогая людям. За его плечами сотни проведенных работ и десятки спасенных жизней.

- Александр, расскажите, как Вы попали в спасательную службу?

- Устроился в отряд я в 1996 году. Случайно узнал от друзей, что у нас в городе есть такая служба и идет набор. Мне это было близко по духу, решил попробовать. Тогда было всего три вакансии и человек 15 желающих. Мы сдавали физические нормативы, проходили медкомиссию и собеседование с руководством. С первого раза я не попал в отряд, хотя было сказано, что моя кандидатура подходит и мне перезвонят. Зато в следующий набор, спустя пару месяцев, всё сложилось. После первого собеседования я понял, что хочу работать здесь, поэтому, еще не устроившись, периодически заходил на работу, напоминал о себе. Наверно у них не было другого выбора, как взять меня (смеется). Если серьезно, до спасслужбы я занимался туризмом, хорошо знал местные горы. Это и помогло на собеседовании, когда задавали проверочные вопросы про вершины, перевалы. Здесь не соврешь, либо знаешь, либо нет.

- Сейчас Вы – спасатель 1 класса, к тому же кинолог с большим стажем. С какого года Вы начали работать с собакой?

- С 2000. Тогда начальник нашего Адыгейского отряда предложил одному из уже работающих сотрудников освоить кинологию. Из желающих был я. Интерес к этому делу начался с соревнований по пятиборью спасателей. Участвуя, видел, как при прохождении техногенки используют приборы, нацеленные на поиск людей. Тогда я заинтересовался, а как ищут другими способами, например, собаки по запаху.

Отдельного кинологического подразделения у нас нет, поэтому в работе моей ничего особо не изменилось, просто ко мне добавилась собака. За всю службу у меня было 4 служебные собаки, все лабрадоры-ретриверы.

- В каких крупных ЧС принимали участие?

- В 2002 году было сильнейшее наводнение в районе Новороссийска – с. Широкая Балка. Там с моря зашел смерч, пролился в горах и всё это как в лейку стекло в реку. Ларьки, машины, автобусы смывало прямо в море, были жертвы. В первые дни с собакой обследовали завалы, нагромождения веток, деревьев. А через дней пять, когда уже почти все расчистили, на моторной лодке, совместно со спасателями из других отрядов проверяли дно. Я тогда был судоводителем, так как имел допуск к управлению маломерными судами. Коллеги вели водолазные работы – привязывали буйки к найденным машинам, которые потом поднимали со дна понтонным краном. Работы тогда было очень много.

В том же году работали в Кармадонском ущелье в Северной Осетии, когда по руслу реки сошел ледник Колка. На первый этап поисков я не попал, работал в тот период, когда пробивали путь к тоннелю, который накрыл собой ледово-снежный сель. Была вероятность, что внутри находились люди. Работали не совсем по нашей профессии - помогали шахтерам, которые бурили скважины. Взрывали и вычерпывали наверх грунт, пробивая проход водолазам. Как оказалось, тоннель был заполнен такой же массой щебня и льда.

В 2008 году, когда грузинские войска атаковали Южную Осетию, ездили в командировку в г. Цхинвал. Я был старшим кинологической группы, всего от ЮРПСО выехало 6 расчетов. Прибыв на место, мы разместились лагерем на территории Центральной больницы, нас охраняли военизированные подразделения. Там была смешанная работа командой – кинолог, спасатель, охраняющий нас сотрудник с оружием и психолог. Ездили по районам, выясняли, сколько людей погибших, скольких взяли в плен, где есть неразорвавшиеся снаряды, в чем нуждаются люди – хлеб, вода, работает ли водопровод, нужна ли им медицинская помощь. На месте сразу оказывали психологическую помощь.

Если находили завал, я работал с собакой, вёл поиск, при необходимости раскапывал. Обследовали места, где торчали неразорвавшиеся снаряды - необходимо было их оградить, нанести на карту, чтобы потом в штабе докладывать и отправлять туда саперов.

Сложная психологическая работа там была. В частном секторе не так было выражено, как в многоэтажных зданиях. Там все жители выходили на улицу, организовали общие столы, готовили еду на всю пятиэтажку. И когда мы приезжали, сбегались женщины, у них всплывали воспоминания о взрывах, начинался плач, истерики, на это собиралось много народу. Когда вокруг тебя человек пятьдесят и у всех яркие эмоции, понимаешь, что без психолога здесь работать невозможно. Где-то мы им помогали, сотрудники психологической службы подсказывали, кого из толпы выводить, усаживать, успокаивать, водичкой поить.

- Что ещё из кинологических работ вспоминается?

- Как в 2005 с лабрадором Шейлой дежурили на ПСП Лаго-Наки. Тогда в районе каньона Курджипс заблудился мужчина. Какое-то время с ним была связь, но вскоре телефон у него сел. Ему было рекомендовано не менять местоположение, но, как мы вскоре поняли, к советам он не прислушался и продолжил попытки выйти из леса самостоятельно. Трое суток мы за ним ходили. Тогда я первым выехал на поиск с собакой - тестировал район, пуская собаку по тропам и видя, что она не причуялась, объяснял старшему, что здесь ближайшие 5-6 часов никого не было. Благодаря этому удалось в разы обрезать предполагаемый район (в сторону плато можно было бы искать неделями).

В итоге там работало несколько групп - прочесывали каньон. Очень серьезная пересеченная местность, валуны, камни, поросшие мхом, буреломы. Получилось так, что в одном месте прошла группа, прочесала, не нашла, следом пошла вторая - тоже безрезультатно. Третьей шла наша группа, возвращаясь обратно, мы чуть-чуть смещались, чтобы обследовать большую площадь, более тщательно. Там была настолько сильная пересечёнка, что мы не заметили и прошли мимо этого мужчины. Вдруг я услышал, что моя собака гавкнула. Неуверенно так, хотя обычно при обозначении человека она лает громко, заливисто. И тут тишина. Дал команду на поиск. Ищи. Она как залаяла, все прибежали к ней. Она нашла нашего потерявшегося. Её видимо усомнило, что он стоял. Обычно, когда обучаем на поиск, пострадавший лежит.

В ту ночь прошел снег с дождем, мужчина нашел наклонный камень и стоял в его тени, прятался от дождя. А мы прошли мимо - настолько высокие кустарники. Он был вымокший и замерзший, обессилен, к тому же подпростыл, разговаривал только шепотом и то невнятно. Может он слышал и видел нас, но двигаться к нам не мог.

- В районе высокогорного плато Лаго-Наки у вас выставлен постоянный контрольный пост. Зимой там огромное количество любителей тюбингов и лыж, как проходят дежурства в это время года?

Во время дежурств на ПСП Лаго-Наки обычно заступаю старшим смены. В зимний сезон очень много пострадавших, в основном саночники - любители покататься на тюбах. Это куда опаснее, чем лыжи. На надувных плюшках мнимое ощущение безопасности, они мягкие, сидеть удобно в них, но они неуправляемы! Да и жаждущие новых ощущений ищут горки повыше, не думая, как будут тормозить внизу. Травмы получают серьезные – различные открытые переломы. За выходные дни - до 15 человек пострадавших, это не считая мелких ссадин, ушибов. Днём с нами дежурят сотрудники Центра медицины катастроф.

- А в чем для Вас главная сложность работы спасателем? Что самое тяжелое?

- Психологически бывает сложно работать рядом с родственниками пострадавших, если они не просто ждут от тебя результата, но и имеют возможность наблюдать, присутствовать на месте происшествия. Когда происходит обвал и работает кинологический расчет, убирают всех посторонних. Ты становишься исполнителем соло - ты один, у тебя собака и на вас вся надежда.

Так, в 2002 году в г. Славянск-на-Кубани обрушилась часть крыши пищеблока больницы. Знали, что в ночной смене три человека – двух женщин нашли, а третью нет. Должны были запустить тяжелую технику для расчистки, краном начать работать. Но перед этим запустили меня с собакой, чтобы удостовериться, что там никого нет. В такие моменты остро чувствуешь, что ответственность на тебе и твоем питомце. Хорошо тогда справились. Обыскали, нашли следы крови на том месте, где уже было извлечено одно тело. Но третьего человека там не было. Я вышел и сказал, что там никого нет. Как узнали позже, женщина отпросилась домой и в момент обрушения ее не было в этой комнате.

Когда ты где-то в горах, там только спасатели или коллеги из других служб, поэтому в моральном плане проще. Отдаешься работе также, но за спиной нет надеющихся глаз.

Ещё одной сложностью работы Александр назвал длительные командировки, ведь это оставление семьи на длительный период без своей помощи. Семья у него и правда большая, из долгих служебных командировок его всегда ждут четыре любимые женщины – жена и трое дочек.

 

Юлия Сызранцева,

Пресс-служба ЮРПСО МЧС России